Доктрина полной занятости
Инфляционистская, или экспансионистская, доктрина имеет несколько разновидностей. Однако ее главное содержание всегда остается неизменным.
Старейшая и наиболее наивная версия этой доктрины сводится к указаниям на якобы имеющееся недостаточное предложение денег. Мой бизнес не идет, говорит бакалейщик, потому что моим покупателям (фактическим и потенциальным) не хватает денег для того, чтобы увеличивать свои покупки. До этих пор он прав. Но когда он добавляет, что все, что нужно сделать для того, чтобы его бизнес начал процветать, это увеличить количество денег в обращении, он ошибается. На самом деле он имеет в виду увеличение количества денег в карманах его фактических и потенциальных покупателей, при том что количество денег в карманах других людей останется неизменным. Он требует специфической разновидности инфляции, а именно такой, при которой дополнительные деньги вначале вливаются в остатки наличности определенной группы лиц, его покупателей, и таким образом позволяют ему удержать инфляционный выигрыш. Разумеется, каждый сторонник инфляции требует ее именно потому, что полагает, будто уж он-то наверняка окажется среди тех, кто выиграет от того, что цены на товары и услуги, которые они продают, вырастут раньше и в большей мере, чем цены на товары и услуги, которые он покупает. Никто не защищает политику инфляции, при которой он окажется в противоположном лагере.
Философия этого воображаемого бакалейщика была раз и навсегда опровергнута Адамом Смитом и Жаном-Батистом Сэем. В наши дни ее возродил лорд Кейнс, и под именем доктрины полной занятости она стала одним из столпов экономической политики всех стран, не попавших под полную власть Советов. Правда, Кейнсу не удалось выдвинуть никаких убедительных аргументов, опровергающих закон Сэя. Его ученики и толпы экономистов (псевдо- и нет), населяющие офисы различных правительств, ООН и тысяч других международных или национальных контор, преуспели не больше своего учителя. Ошибочные аргументы, лежащие в основе доктрины полной занятости Кейнса, представляют собой переодетые в новую одежду старые аргументы, давным-давно разбитые Смитом и Сзем.
Ставки заработной платы представляют собой рыночный феномен, будучи ценами, уплачиваемыми за определенное количество труда определенного качества. Если человек не может продать свой труд по той цене, которую он хотел бы получить, он должен понизить запрашиваемую цену — в противном случае он останется безработным. Если правительство или профсоюзы фиксируют ставки зарплаты выше того уровня, который установился бы на рынке, свободном от вмешательства, и если они силой принуждают к выполнению принятых ими законов о минимальной заработной плате, тогда часть тех, кто хотел бы найти работу, останутся безработными. Такая институциональная безработица есть неизбежный результат методов, которыми действуют сегодня правительства, провозгласившие себя прогрессивными. В этом состоит реальный результат применения тех мер, которые лицемерно провозглашаются мерами, направленными на защиту человека труда.
Существует лишь один действенный метод, ведущий к росту реальных ставок заработной платы и улучшению жизненных условий лиц, живущих на заработную плату: рост капиталовооруженности, т.е. увеличение инвестированного капитала в расчете на одного занятого. Это то, что создается капитализмом, действующим в режиме laissez faire, если его развитию не препятствуют правительства и профсоюзы.
Нам совершенно ни к чему пускаться в изыскания, чтобы ответить на вопрос, знают ли об этом современные нам политики. В большинстве университетов студентов не принято информировать об этом. Книги, в которых излагается точка зрения, отличная от официальной, неохотно покупаются библиотеками и включаются в учебные программы. Осведомленные об этом издатели не решаются издавать такие книги. Таким образом, политики могут вполне искренне считать, что они обеспечивают «социальный выигрыш» для «простых людей» и что увеличение безработицы представляет собой порок, внутренне присущий капитализму и никоим образом не связанный с той политикой, которой они так гордятся. Как бы там ни было, очевидно, что репутация и престиж тех, кто сегодня руководит странами, не принадлежащими к советскому блоку, вместе с их союзниками из числа экспертов и журналистов, настолько тесно связаны с прогрессистской доктриной, что они вынуждены держаться за нее изо всех сил. Если они не хотят отказываться от своих политических амбиций, они должны упорно отрицать тот факт, что их собственная политика делает массовую безработицу постоянным явлением, и стараться возложить на капитализм ответственность за нежелательные последствия своих собственных действий.
Наиболее характерная черта доктрины полной занятости состоит в том, что она не снабжает нас указанием на способ, посредством которого ставки зарплаты устанавливаются на рынке. Для «прогрессистов» обсуждение высоты заработной платы является табу. Когда они обсуждают безработицу, они не говорят о ставках заработной платы. Они понимают дело так, что ставки заработной платы никак не связаны с безработицей и не должны упоминаться в связи с ней.
Если где-то имеется безработица, говорят нам сторонники прогрессистской доктрины, то правительство должно увеличивать количество денег в обращении до достижения полной занятости. Будет серьезной ошибкой, предупреждают они, называть увеличение денег в обращении, имеющее место в данных условиях, инфляцией. Это просто «политика полной занятости».
Мы, пожалуй, воздержимся от выражения неодобрения по поводу этих смешных терминологических трюков. Главное состоит в том, что каждое увеличение количества денег в обращении порождает тенденцию роста цен и зарплат. Если в отличие от товарных цен ставки заработной платы не растут или их рост происходит с запаздыванием относительно роста товарных цен, количество тех, кто не может устроиться на работу из-за слишком высоких ставок заработной платы, уменьшится. Это уменьшение будет иметь место именно потому, что такое соотношение между ростом товарных цен и зарплаты означает падение ставок заработной платы в реальном выражении. Но для достижения этого результата совсем не обязательно прибегать к увеличению количества денег в обращении. Снижение минимального уровня ставок зарплаты, навязанного правительством и давлением профсоюзов, будет иметь те же последствия, но без всех тех отрицательных эффектов, которые порождает инфляция.
Вспомним, что в 1930-е годы в некоторых странах возвращение к политике инфляции не сопровождалось немедленным ростом ставок заработной платы, зафиксированных правительствами и профсоюзами, что было равносильно падению ставок реальной заработной платы, в свою очередь обернувшему снижением безработицы. Но это оказалось лишь временным явлением. Уже тогда, когда в 1936 г. лорд Кейнс провозгласил, что действия работодателей по пересмотру в сторону понижения ставок заработной платы коллективных договоров натолкнутся на гораздо более сильное сопротивление, чем постепенное и «автоматическое» понижение зарплаты вследствие роста цен , он отставал от хода событий, который опроверг его построения. Массы уже начали понимать, в чем состоит фокус с инфляцией. Проблемы покупательной способности и индексов [инфляции] заняли важное место в ходе переговоров профсоюзов о ставках зарплаты при заключении новых коллективных договоров. Аргументы и положения в пользу инфляции, выдвигаемые с использованием доктрины полной занятости, устарели в тот самый момент, когда Кейнс и его последователи провозгласили их в качестве фундаментальных принципов прогрессивной экономической политики.
Людвиг фон Мизес «Теория денег и кредита»
