Экономический расчет и проблема «стабильности ценности денег»
Современная теория не оспаривает давно являющуюся общепризнаной концепцию денег как меры цены и ценности. Но тот факт, что субъективистская теория уделяла недостаточно внимания значимости денег для экономического расчета, а также проблеме экономического расчета в целом, не вполне безобиден.
Традиционно экономическая теория разделяет теорию непосредственого обмена (прямого обмена) и теорию опосредованного обмена (косвенного обмена). Такое разделение каталлактики имеет огромное значение, и без него было бы невозможно добиться положительных результатов. Но всегда следует помнить, что допущение о том, что экономические блага обмениваются друг на друга без посредства общепринятого средства обмена, реалистично только для случаев обмена потребительских благ и производственных благ низшего порядка, т.е. находящихся ближе всего к потребительским благам. Прямой обмен потребительских благ и близких к ним производственных, несомненно, возможен; он существует сегодня и существовал в прошлом. Однако обмен благами более отдаленных порядков предполагает использование денег. Концепция рынка как воплощения координации всех элементов спроса и предложения, на которой основывается и должна основываться современная теория, без использования денег немыслима. Только использование денег позволяет сравнивать предельную полезность использования благ всеми возможными способами. Только там, где существуют деньги, возможен анализ разницы в ценности настоящих и будущих благ. Только в рамках денежной экономики эта разница ценностей может мыслиться как нечто абстрактное и отдельное от изменений оценок индивидуальных конкретных экономических благ. В бартерной экономике феномен ставки процента невозможно отделить от оценок изменения цен отдельных благ в будущем. Предположение о существовании высокоразвитой рыночной ситсемы без использования общепризнанного средства обмена было бы такой же научной фикцией, как теория «как если бы» Файхингера.
Здесь мы не будем рассматривать важность денежного расчета для рациональной деятельности и общественного сотрудничества, поскольку это задача социологии, а не каталлактики. Предмет денежной теории достаточно широк, даже если ограничиться всесторонним рассмотрением вопросов, которые напрямую к нему относятся.
Деньги стали играть важнейшую роль среди экономических благ в связи с практикой ведения расчетов в деньгах, т.е. выражения цен всех остальных экономических благ в соответствующих количествах денег и принятия экономических решений исключительно на основе ценности денежной единицы. Одним из последствий этой практики является противопоставление денег и товаров, которое присутствует во фразе «высокая стоимость жизни» и в еще большей степени в меркантилистской теории. Но куда более серьезным следствием придания деньгам такой значимости стала разработка идеи «стабильной ценности» денег, которая, несмотря на ее наивность и неопределенность, неизменно оказывает влияние на денежную политику.
Как только стало понятно, что деньги не имеют «стабильной ценности», появился политический постулат о том, что их ценность должна быть стабильной или что они должны быть урегулированы таким способом, чтобы как можно сильнее приблизиться к этому идеалу. Сторонники золотого, а также биметаллического стандарта пропагандировали эти системы как лучшую гарантию достижения максимально возможной стабильности ценности денег. Многие рекомендации основаны на идее о том, что максимально возможное постоянство покупательной способности денег является конечной и самой важной целью денежной политики. Одна из таких рекомендаций предполагает создание товарной валюты (табличный стандарт) для долгосрочных контрактов в дополнение к валюте на основе драгоценного металла. Еще более далеко идущими являются рекомендации Ирвинга Фишера и Джона Мейнарда Кейнса , в соответствии с которыми предлагается переход на «манипулируемую валюту», основанную на системе индексов.
Не имеет смысла в очередной раз описывать недостатки понятия «стабильная ценность» и противоречивость основанной на нем денежной политики . Если отвлечься на время от долгосрочных контрактов, которые будут более подробно рассмотрены ниже, в повседневной жизни действия экономических агентов в отношении оценок ценности обычно затрагивают лишь короткие отрезки времени. Экономические расчеты предпринимателя охватывают от несольких месяцев до нескольких лет. В экономических расчетах можно спрогнозировать и учесть только события ближайшего будущего. В дополнение к трудностям, с которыми связаны изменения покупательной способности денег, невозможно спрогнозировать экономическую ситуацию в отдаленном будущем со сколько-нибудь приемлемой точностью.
Стремление обеспечить наличие «стабильного» хранилища покупательной способности возникло вместе с попытками защитить богатство и доходы от превратностей рынка. Целью было «навечно» сохранить богатство и доходы. Аграрному менталитету казалось, что таким хранилищем богатства может служить земля. Считалось, что, поскольку земля всегда будет оставаться землей, а сельскохозяйственная продукция всегда будет востребована, владение землей является формой богатства, которая гарантирует устойчивый поток дохода. Сегодня, в эпоху сельского хозяйства, организованного по капиталистическому принципу, нам легко показать ошибку в этой точке зрения. Самодостаточный фермер, работающий на собственной земле, действительно может «навсегда» оградить себя от происходящих вокруг изменений. Но предприятие, работающее в условиях глубокого разделения труда, находится в совершенно ином положении. Капитал и труд должны применяться только на лучших участках земли. Производство на земле более низкого качества не приносит чистого дохода. Более того, ценность земельных участков упасть или вообще исчезнуть с вводом в оборот значительных площадей земель более высокого качества.
Подобное мышление быстро перекинулось с земель на требования, обеспеченные правами собственности на землю. Позднее в состав обес- печнных требований стали включать требования к «государству» и иным субъектам публичного права. Государство считалось вечным, а его обязательства пользовались безусловным доверием. В связи с этим государственные облигации казались средством перевести богатство и доходы из царства неопределенности жизни в царство «вечности». Нет нужды тратить время на развенчание этого заблуждения. Достаточно сказать, что государство может пасть и что государства часто отказываются от своих долгов.
Вопреки господствующей точке зрения, при капиталистическом общественном устройстве не существует богатства, которое бы приносило доход автоматически. Чтобы получить доход от собственности на средства производства, их нужно либо задействовать в работе успешного предприятия, либо предоставить взаймы успешному предпринимателю. Но для предпринимателей успех никогда не «гарантирован». Может так случиться, что фирма разорится, а вложенный капитал исчезнет полностью или частично. Капиталист, который не является предпринимателем сам, а лишь дает взаймы предпринимателям, менее подвержен риску понести убытки, чем предприниматель. Но даже капиталист несет риск того, что убыток предпринимателя будет столь значительным, что тот не сможет вернуть занятый капитал. Владение капиталом является не источником автоматического получения дохода, а лишь средством, успешное применение которого может принести доход. Чтобы получить доход от наличия в собственности капитала, нужно быть в состоянии удачно его инвестировать. Тот, кто не способен этого сделать, не может рассчитывать на доход от своего капитала и мо-жет полностью его лишиться.
Чтобы в максимальной степени уменьшить эти трудности и неопределенность, капиталисты приобретают землю, государственные обязательства и ипотечные облигации. Но здесь начинают причинять неудобства недостатки денег, не имеющих «стабильной ценности». В случае краткосрочного кредита воздействие изменений покупательной способности денег на ценность требования может быть нивелировано или хотя бы снижено за счет того, что рыночные ставки по краткосрочным займам будут повышаться и понижаться вслед за колебаниями цен на товары. Но такая корректировка невозможна в случае долгосрочных займов.
Первопричиной желания иметь деньги со «стабильной ценностью» является стремление создать средство обращения, которое бы вывело обладание капиталом из царства временного, в царство вечного. Но решить проблему стабильности ценности денег можно, только если исключить всякое движение и все изменения в экономической системе. Недостаточно стабилизировать обменное соотношение между деньгами и средним уровнем товарных цен, нужно еще зафиксировать обменные соотношения между всеми товарами.
Если те, кто проводит денежную политику, будут воздерживаться от всего, что может вызвать резкие колебания обменного соотношения между деньгами и другими экономическими благами, которые возникают «со стороны денег», если они выберут товарные деньги, ценность которых не подвержена резким колебаниям, связанным либо с их предложением, либо со спросом на них для промышленных и иных неденежных нужд, если они будут проявлять сдержанность в выпуске фидуциарных средств обращения, тогда они сделают все, что возможно сделать для смягчения негативных последствий изменений, проистекающих из колебаний покупательной способности денег. Если бы денежная политика ограничивалась выполнением этих задач, она бы в большей степени позволяла бороться с этими предполагаемыми негативными явлениями, чем при попытке достичь с ее помощью недостижимого идеала. Тот, кто понимает смысл и следствия теоретической концепции «стационарного состояния», не может отрицать, что все попытки перенести ее из области экономической теории в реальную жизнь, обречены на провал.
Людвиг фон Мизес «Теория денег и кредита»
