Конкурс на лучшего монополиста

Какая организация заслуживает звания «чемпиона» в реализации власти над рынком и поддержании цен на уровне значительно более высоком, чем кон­курентный? Роберт Барро, профессор экономики Гарвардского университета и ведущий колонки в The Wall Street Journal, сообщает о первом (и един­ственном) ежегодном конкурсе по вы­явлению наиболее успешной монопо­лии.

ПОИГРАЕМ В МОНОПОЛИЮ? Роберт Барро

Конец лета — самое время для подве­дения итогов первого ежегодного кон­курса на лучшую американскую моно­полию. Экономисты Гарварда отобрали для участия в финале следующих пре­тендентов:

1. Почтовая служба США
2. OPEC (Организация стран — экс­портеров нефти)
3. Практически каждая компания ка­бельного телевидения
4. Университеты Лиги Плюща (в сфере осуществления финансовой по­мощи студентам)
5. NCAA (Национальная универси­тетская спортивная ассоциация) (в сфере финансовой поддержки студентов-спортсменов).

Некоторые другие достойные примеры монополий, которые лишь немного не дотя­нули до установленной нами планки, — Национальная футбольная лига, Аме­риканская медицинская ассоциация и Министерство обороны и Министерство сельского хозяйства США.

Каждый претендент демонстрирует прекрасные монополистические харак­теристики и достоин серьезного рас­смотрения для присуждения награды. Почтовая служба США претендует на звание самой долгоживущей моно­полии Америки. Монополия сохрани­ла значительные потоки доходов и вы­сокие ставки заработной платы, несмотря на то что исследования пока­зывают, что частные компании достав­ляют почту быстрее и с намного мень­шими издержками.

С другой стороны, позиции Почто­вой службы были подорваны успеш­ной конкуренцией со стороны частных компаний в области доставки посылок, экспресс-доставки и появлением фак­симильной связи. Неудачная попытка Почтовой службы подвигнуть Конг­ресс к классификации факсимильных сообщений как почтовых отправлений и, следовательно, закрепить пользова­ние ими как исключительную прерога­тиву государственной почты, показы­вает заметное ослабление ее поли­тических мускулов. Таким образом, несмотря на прошлую славу, мы не ве­рим в долгосрочные перспективы мо­нополии Почтовой службы.

OPEC (Организация стран — эк­спортёров нефти) производила впечат­ление, делая миллиарды долларов с 1973 года до начала 1980 годов. Чтобы по­нять механизм функционирования кар­теля, необходимо отделить хороших парней от плохих. Хорошие парни, та­кие, как Саудовская Аравия и Ку­вейт, — те, кто поддерживал добычу нефти на уровне ниже производствен­ных мощностей, вследствие чего кар­телю удавалось сохранять уровень цен выше конкурентных. Плохие парни такие как Ливия и Ирак (когда Ираку ещё разрешалось экспортировать нефть), — те, кто добывал столько нефти, сколько был в состоянии, и тем самым снижал цены.

Благодаря хорошим парням период после 1973 года ознаменовался резким повышением доходов от продаж нефти. (Следовательно, именно их надо благодарить за трудности, с которыми столкнулись потребители нефти.) Но к своему глубокому сожалению, хорошие страны не смогли удержать в узде других членов OPEC, а кроме того, они не имели возможности огра­ничить вход на рынок новых производителей нефти или воспрепятствовать появлению энергосберегающих техно­логий. В 1986 году цены на нефть резко снизились…

Но прежде всего нам придется ответить на вопрос о правомерности уча­стия OPEC в чисто американском кон­курсе. Данная организация объединяет значительное число государств, но США не являются ее членом. Более того, если бы OPEC созвала очередную встречу на американской территории, их участники, пожалуй, были бы арестова­ны за попытку установления фиксированных цен.

Большинство компаний кабельного телевидения имеют выданные государством лицензии, которые охраняют их от конкурентов. Таким образом, этот бизнес поддерживает гипотезу (пред­ложенную, я полагаю,  Джорджом Стиглером), что частные монополии, не опирающиеся на государственную власть, бесперспективны. Однако быстрый подъём цен и ограничения в пре­доставляемых услугах, кажется, начинает надоедать клиентам и представителям народа в Конгрессе. Таким образом, нас бы не удивило принятие законодательного акта, который дал бы свободу щупальцам компаний кабельного телевидения… Неясное будущее уменьшает шансы этого достойного кандидата на первый приз.

Должностные лица университетов Лиги Плюща на полуоткрытых собраниях устанавливают правила, которые определяют плату за обучение (без финансовой помощи) как функцию характеристик студента, особенно его финансовой состоятельности. В некоторых случаях учебные заведения собирают конфиденциальную информацию, чтобы назначить конкретную плату для конкретного студента. Авиалинии и другие отрасли, не брезгующие ценовой дискриминацией, могут только мечтать о таких возможностях. Более того, университеты более или менее успешно обосновывают подобную практику соображениями высокой морали: богатые студенты — особенно способные обеспеченные студенты — платят за обучение больше конкурентной цены, чтобы субсидировать способных бедных студентов. Но почему источник этой субсидии — карман обладателей талантливого состоятельного студента, а не налоговые поступления?

Завидное положение университетского картеля было поставлено под со­мнение непросвещенным Министерством юстиции, утверждавшим, что встречи ректоров, на которых устанавливаются цены на обучение, нарушают антитрестовские законы. Так как большинство университетов согласились прекратить такую практику, в будущем цены за частное высшее образование приблизятся к ценам конкурентного рынка…

Последнему претенденту, NCAA, замечательным образом удавалось сдерживать «жалованье», выплачивае­мое университетским спортсменам. Одно дело — просто сговориться и ус­тановить потолок выплат (например, ограничивать выплаты таким образом, чтобы они не превысили стоимость обу­чения и комнаты с пансионом, плюс не­которая незначительная дополнитель­ная сумма), — однако NCAA сумела монополизировать и морально-этиче­ские аргументы.

Возьмите бедного жителя гетто, который умеет хорошо играть в баскет­бол, однако пока не проходит на драфт Национальной баскетбольной ассоциа­ции. Если бы никакой NCAA не суще­ствовало, парень, играя в баскетбол в одной из низших лиг за четыре года смог бы законным образом накопить значительную сумму денег. Но NCAA гарантирует ему игру в баскетбол за студенческую команду и тот же уро­вень благосостояния — на грани ни­щеты. Более того, национальная уни­верситетская спортивная ассоциация убедила большинство наблюдателей, что с моральной точки зрения было бы неверно, если бы колледж платил игро­ку заработную плату в размере, уста­навливаемом конкурентным образом.

Для многих экономистов такое вмешательство в конкуренцию — в си­туации, не имеющей никаких явных признаков несостоятельности рынка, — отвратительно и само по себе, и с мо­ральной точки зрения. Но произвол бюрократов усугубляется тем, что де­нежные потоки перетекают от бедных жителей гетто к богатым колледжам. Сравните ситуацию с участником под номером 4, университетами Лиги Плю­ща. Там переток денег от богатых сту­дентов к бедным может легко быть обоснован ссылкой на Робин Гуда. Задача, стоящая перед NCAA, куда более сложная — ей приходится защи­щать политику, препятствующую бед­някам заработать деньги. Невероятно, но защита была организована на столь высоком уровне, что она позволила этой организация отстаивать высокие моральные устои. Когда NCAA защи­щает свой картель, наказывая учебные заведения, которые нарушают правила (платят спортсменам повышенные сти­пендии), почти никто не сомневается в том, что в грехе погрязли учебные заведения или люди, которые заплати­ли спортсменам, а не экзекуторы из картеля, посадившие спортсменов на «голодный» паек. Учитывая незау­рядное умение спортивных функцио­неров поставить все с ног на голову, решение членов нашего жюри было единогласным: NCAA заслужила зва­ние победителя первого ежегодного приза как лучшая американская моно­полия.

Жюри экономистов также вкратце рассмотрело вопрос о наименее эффек­тивной монополии. Однако выбор был очевиден. Награда присуждена Аме­риканской экономической ассоциации, потерпевшей фиаско в попытке ввести обязательное лицензирование или другие ограничения на профессиональные занятия экономической наукой. Ну что ж, нам придется смириться с тем, что звание экономиста может присво­ить себе каждый желающий.

Источник: «The Wall Street Journal», 27 Августа 1991 года