Дружба врагов и вражда друзей

«Торговая война за экспорт современной технологии, про­текционизм в области аграрной политики омрачают отношения трех крупных экономических зон — США, Японии и Европы».

Слова эти принадлежат крупной западно-гер­манской газете «Франкфуртер рундшау». Если в чем-либо и можно упрекнуть этот комментарий, помещенный в связи с окончанием совещания «семерки» (основных капита­листических стран) в Венеции, то только в том, что он не содержит полного перечня тех направлений, по которым ведется ожесточенная борьба между упомянутыми тремя центрами империализма.

Как же сложились в целом экономические отношения между ведущими капиталистическими странами?

Сразу после второй мировой войны США захватили лидерство в капиталистическом мире, опираясь прежде всего на свою экономическую мощь и используя ослабление других стран.

В первые послевоенные годы США не встречают серьезного сопротивления со стороны ни своих бывших союзников, ни врагов. Напротив, 17 западно-европейских стран приняли участие в американском плане по оказанию им широкой экономической помощи. План этот, вступив­ший в действие в 1948 г., был назван по имени государст­венного секретаря США тех лет планом Маршалла. Амери­канская помощь, оказанная европейским странам, вклю­чая Западную Германию, оценивается в 17 млрд. долл.

Соединенные Штаты, способствуя хозяйственному восста­новлению и развитию Европы, одновременно преследо­вали цель преградить путь «левым» движениям, создать консолидированный фронт против СССР и молодых со­циалистических государств Восточной Европы. В общих стратегических характеристиках Соединенные Штаты вер­нулись к планам, сходным с теми, которым они следовали еще в 20-е годы. Тем временем активизируется внешне­экономическая экспансия Соединенных Штатов.

Американские капиталы в первую очередь направляют­ся в промышленно развитые капиталистические государ­ства. Доля последних как объекта приложения американ­ского капитала в 60-е годы возрастает в силу того, что НТР расширяет их возможности импорта капитала, де­лает рынок более емким. Политическая близость к США гарантирует большую стабильность, снижая уровень риска для инвесторов, а постоянные военные и иные связи так­ же облегчают проникновение американского капитала, то­варов, создание общих организационных структур. К то­му же разница в уровне зарплаты в Европе и США явля­ется причиной того, что издержки производства в Европе могут быть ниже, чем в США, а это тоже делает выгодным вложение капитала.

Прямые частные капиталовложения Соединенных Штатов в развитых капиталистических странах составляли (на конец года):

• 1950 г. — 5,7 млрд. долл.
• 1960 г. — 9,5
• 1970 г. — 51,8
• 1980 г. — 158,2
• 1985 г. — 172,7 млрд. долл.

В этих итоговых суммах основную долю составляли аме­риканские капиталы в Западной Европе. В свою очередь на три страны: Великобританию, ФРГ и Францию — при­ходится больше 1/3 американских инвестиций в Западной Европе. Впрочем, речь идет лишь о номинальной стои­мости инвестиций, их же рыночная стоимость в 1,5—2 ра­за превышает официальные данные.

Целью американской экспансии в Западной Европе было подчинение основных отраслей и наиболее крупных предприятий. В случае полного успеха олигархия США могла бы манипулировать промышленным потенциалом Западной Европы по своему усмотрению, диктуя, напри­мер, западно-европейскому капиталу внешнеэкономиче­скую и иную политику в интересах Соединенных Штатов. Само собой разумеется, что это должно сочетаться с из­влечением максимально возможных прибылей.

Западно-европейские и другие развитые капиталистиче­ские страны видели в притоке американских капиталов средство расширения производства, а тем самым и созда­ния новых рабочих мест и увеличения налоговых и иных поступлений в госбюджет. Кроме того, сотрудничество с американским капиталом позволяло внедрять в произ­водство последние достижения НТР, а следовательно, улучшать позиции «своих» отраслей. Однако по мере того, как поток инвестиций из США усиливал американское проникновение в экономику Западной Европы, Японии и Канады, становилось все более ясным, что страны — импортеры капитала несут на себе и груз отрицательных последствий. С каждым годом увеличивался обратный от­ток прибылей в США.

Одновременно финансирование деятельности амери­канских компаний за рубежом в значительной мере осу­ществлялось за счет местных и собственных средств. Практически отчисления по амортизации, прибыли, а так­ же заемные средства, мобилизованные на местных рынках капиталов, все больше использовались для финансирова­ния «невидимой империи» США за рубежом. Подобно тому, как военная оккупация захваченных территорий оплачивается самими завоеванными, так и экономиче­ская гегемония несет с собой дополнительное бремя для покоренных или зависимых народов. Это современная раз­новидность, хотя и скрытая, повседневно выплачиваемой дани.

Постепенно стали проявляться определенные при­знаки глубинных противоречий в интересах между амери­канским капиталом и развитыми странами Западной Европы, Японией, Канадой. И хотя эти противоречия еще не могут разрушить взаимную заинтересованность разви­тых капиталистических стран, глухое недовольство, под­ спудно зреющее, время от времени открыто проявляет себя.

Так, в Великобритании были несколько ограничены условия инвестирования, например, в разработки нефти в Северном море. Ведь именно здесь, в Северном море, более 40 % всей нефти, добываемой на действующих месторождениях или намеченных к освоению в будущем в английском и норвежском секторах, принадлежат аме­риканским корпорациям. Речь идет об «Эксон», «Мобил ойл», «Галф ойл», «Тексас» и др. Понятно, что это затра­гивает интересы крупнейших британских монополий.

Среди промышленных компаний — «Ройял датч-Шелл», известное нам детище Генри Детердинга, второй нефтяной гигант — «Бритиш петролеум», «Юнилевер» и др. Прене­брегать их силой не следует, годовой оборот десяти таких компаний в 80-х годах превысил 450 млрд. долл., на их предприятиях трудится 2,1 млн. человек. И вот в Великобритании были приняты меры, которые должны воспрепятствовать бесконтрольному проникновению иност­ранного капитала, особенно в национализированные го­сударством отрасли. С 1975 г. начал действовать закон, предоставивший право правительственным органам запре­щать передачу контроля над предприятиями, когда это противоречит интересам страны. Пока, правда, закон боль­ше остается только на бумаге. Нет реальных показателейтого, что позиции американского капитала в Великобри­тании сколько-нибудь поколеблены.

В результате возникают подчас острые проблемы в социальной жизни Англии и других европейских стран. Так, 1983 и 1984 гг. ознаменовались в Британии крупными забастовками шахтеров в угольной промышленности. Назначение американского бизнесмена Макгрегора пред­седателем Национального управления угольной промыш­ленности не вызвало энтузиазма у английских шахтеров. Профсоюз сразу понял, что, если новым председателем станет американец, надо ждать увольнений. Так оно и вышло. Все более часты случаи, когда экспансия заокеан­ского капитала вызывает не только социальные, но и поли­тические последствия.

Разумеется, несмотря на вторжение американского капитала на Британские острова, английские компании не утратили своего влияния на правительственную поли­тику. Обеспечением этого влияния занята Конфедерация британской промышленности и ряд других организаций. За спиной английских компаний к тому же стоят тесносвязанные с ними британские банки: «Барклейз бэнк», «Нэшнл Вестминстер бэнк» «Мидлэнд бэнк» и др. Совокуп­ные активы пятерки банков Великобритании превышают 350 млрд. долл.

Если не считать Англию, между которой и Соединенными Штатами исторически сложились «особые отноше­ния», то любимым партнером американских корпораций были и остаются западно-германские концерны и банки. Многие из них сохранили даже свои названия, другие сменили скомпрометированную вывеску и провели реорга­низацию, но, как говорится, «родимые пятна» недавнего прошлого можно обнаружить без особого труда. Это «Сименс» в электронике, «Даймлер-Бенц» и «Фольксва­ген» в автомобильной промышленности, «Хехст», «Байер» и БАСФ в химии, «Фридрих Крупп» в черной металлургии и др. Оборот первой десятки таких компаний превышает 100 млрд. долл. Что касается «Дойче банк», «Дрезден­ского банка» и еще трех крупнейших, то их активы приближаются к 300 млрд. долл. Союз немецкой промыш­ленности в ФРГ разрабатывает политику, нужную монопо­лиям, и помогает проводить эту политику в жизнь через правительственные органы. Пока эта политика ориентиро­вана на смычку с американским капиталом. Впрочем, не будем забывать уроков истории, тем более недавней.

В Западной Германии сохраняется исключительно ли­беральное, даже «благожелательное» (как отмечалось в самих США) законодательство по отношению к иностран­ным капиталовложениям. Неудивительно, что американ­ские капиталовложения в ФРГ быстро возрастали.

Капиталовложения США во Франции сталкиваются с более прохладным к себе отношением, и позиции амери­канских монополий в этой стране слабее. Во Франции удельный вес американских инвестиций в общей сумме зарубежных несколько ниже, чем в Великобритании и ФРГ, он составляет около 20%. Сказывается более неза­висимая политика этой страны. Особенно повлиял ряд социальных и иных конфликтов, связанных с бесцеремон­ным вмешательством заокеанского капитала. Например, в 60-х годах американская корпорация «Крайслер» при­обрела контрольный пакет акций крупной французскойавтомобильной компании «Симка», а на предприятиях «Дженерал моторс» и «Ремингтон» было произведено уволь­нение рабочих. Все это вызвало недовольство.

Последовал закон 1966 г., который установил разре­шительный порядок для иностранных инвесторов. Разре­шение на осуществление капиталовложений предостав­ляется французским министерством финансов. Хотя прошли годы и финансовый капитал Франции уже не занимает тех сильных позиций, которые ему позволяли в начале XX века влиять на судьбы всей Европы, тем не менее в целом активы пятерки крупнейших банков пре­вышают 440 млрд. долл. Среди них такие «патриархи», как Парижский банк, «Креди Лионэ» и другие, которые числятся среди крупнейших банков мира. В особенно ост­рых ситуациях они совместно с крупнейшими промышленными компаниями Франции принимают «американский вызов» и сталкиваются в очередной ожесточенной схватке с заокеанскими монополиями.

Определенным «оазисом» для иностранных капитало­ вложений является Швейцария. Банки этой страны в осо­бых рекомендациях не нуждаются. Кроме того, ряд транснациональных компаний (ТНК) , правления которых находятся на швейцарской территории, дают возможность капиталам, воспользовавшись их «крышей», затем функ­ционировать в самых различных странах, как развитых, так и развивающихся. Корпорации США активно исполь­зуют эту возможность.

Из развитых капиталистических стран, находящихся вне европейского континента, наиболее важными объек­тами экспансии американского капитала являются Канада и Япония. Американская экспансия в Канаде была на­столько успешной, что даже вызвала противодействие со стороны части местного капитала и демократических кругов. В результате в 1974 г. в Канаде было создано Агентство по проверке иностранных капиталовложений (ФИРА) . Агентство должно контролировать соответствие иностранных капиталовложений интересам Канады, а также следить за использованием национальных (канад­ских) кадров. Хотя на практике сколько-нибудь значи­тельных ограничений деятельности американского капита­ла на территории Канады отмечено не было, тем не менее сам факт создания ФИРА и привлечения внимания канад­ской общественности к проблемам, связанным с проникно­вением американского капитала, уже вызвали серьезное недовольство в США. Трения между двумя странами по этому вопросу продолжаются.

Ряд существенных особенностей отличает японский рынок. Иностранные инвесторы сталкиваются с весьма высоким уровнем монополизации и жесткой организацион­ной структурой управления экономикой. Это затрудняет проникновение в Японию иностранного капитала. Однако выгоды лицензионного сотрудничества и расширяющиеся милитаристские связи делают такое проникновение все более заманчивым. В результате в последние годы прямые инвестиции США в Японии быстро возрастали, хотя американские деловые круги не раз выражали недоволь­ство правилами банковской деятельности в этой стране. В американской прессе даже стали появляться явно инспи­рированные сообщения о том, что США намерены обратить­ся к Японии с «настоятельной просьбой» пересмотреть указанные правила.

Если говорить в целом о последствиях широкомасш­табного вторжения американского капитала, например, на европейский континент, то нельзя обойти молчанием то, что американские корпорации пытаются распоряжаться на захваченной территории, как у себя дома. Речь идет не только о верховодетве американцев в контролируемых ими компаниях, но и уже об экономике в целом.

Западные страны, на развитие которых оказала влия­ние американская экспансия, испытывают весьма разнооб­разные последствия этого влияния. Постоянное изъятие крупных капиталов в национальных хозяйствах в пользу американских монополий и их зарубежных филиалов, дисгармония, вносимая в экономику стран-партнеров бесконтрольной деятельностью ТНК, фактически управляемых из-за рубежа, снижение в связи с этим возможностей западных правительств по регулированию хозяйства своих стран — вот далеко не полный перечень создавшихся противоречий. Одновременно американский капитал, рас­ширяя свою зарубежную хозяйственную империю, повы­шает ее взаимозависимость с экономическим положением стран-партнеров. Тем самым обострение внутренних труд­ностей этих стран становится по существу и проблемой американской зарубежной империи. Между тем экономика в ведущих западных странах страдает все больше от хро­нических пороков, во многом вызванных последствиями американской экспансии. Частичная безработица в За­падной Европе расшатывает социальные устои общества.

Наступательная экономическая политика США и зарубеж­ных вассалов в лице компаний, контролируемых амери­канцами, подавляют европейскую экономику. «Западная Европа в руинах», — указывала французская газета «Котидьен де Пари» во время очередной встречи глав государств и правительств стран Европейского экономического сооб­щества, а министр внешней торговли Франции прямо за­явил: «Слабостью Европы пользуются США», повторив почти текстуально историческое замечание Жоржа Клемансо.

Одним из мощных организационных инструментов американского экономического вторжения в другие капи­талистические страны, в том числе и в Японию, стала система совместного предпринимательства, осуществляе­мого в разных формах, начиная от постоянных контракт­ных связей до смешанных компаний с общей собствен­ностью партнеров. При этом осуществляется не только объединение капиталов, но, что не менее важно, также и использование лицензий, новой технологии и т. д. В частности, характерно создание на базе американского капитала и с использованием американской технологии предприятий в новых отраслях. Так, американские моно­полии развивают большую активность в создании зарубеж­ных предприятий по производству полупроводниковых изделий.

Сложность организационной структуры скрывает ис­тинные взаимосвязи и настоящих хозяев, позволяет зачастую экономическими и административными средст­вами руководить «невидимой империей» Соединенных Штатов не только в развитых капиталистических странах, но и через посредство последних в третьих странах. Такая структура ставит сложные вопросы эффектив­ности управления, обеспечения правильного учета интере­сов разных эшелонов власти внутри иерархической пира­миды. Организационная структура подобного рода может успешно функционировать при условии, что нет взаимоисключащих интересов в ее звеньях. На практике «сбои» уже имели место, например когда американская админи­страция потребовала от подчиненных ей компаний в Великобритании, Франции и ФРГ разорвать контракты с СССР на поставки оборудования и материалов по ряду сделок. Компании на европейском континенте отказались подчиниться и тем самым потерять выгодные заказы.

Мир убедился, что американская олигархия далеко не всесильна. Однако сделать из этого вывод, что «невидимая империя» как таковая перестает существовать, было бы нереалистично. Тем не менее ей брошен серьезный вызов. Длительное время для успеха США в распространении системы совместного предпринимательства, экспорта капи­тала и особенно товаров играло научно-техническое ли­дерство. В настоящее время это лидерство почти полностью утрачено. Если еще в 1982 г. США производили 49 % всех микросхем в капиталистическом мире, Япония — около 27 %, то уже в 1986 г. Япония выпустила более 45 %, а США — 44 %. Практически это выразилось в том, что аме­риканский рынок заполонили японские микроэлектронные схемы систем памяти, так называемые чипы, различные модели компьютеров, телевизоры, магнитофоны, проигрыватели. В период очередного обострения «торговой войны» в 1987 г. толпа американских демонстрантов вышла в Вашингтоне на Массачусетс-авеню и развернула напротив японского посольства плакаты, на которых было написано:

«Прекратить экономический Перл-Харбор!».

Несмотря на эти драматические события, научно-тех­ническое лидерство пока еще принадлежит США, и они используют его также как рычаг для ускорения милитари­зации в странах-союзниках.

В организационном отношении при этом решающую роль играет система НАТО. Наибольшие прибыли по крупным коллективным военным программам НАТО до­стаются американским корпорациям. Одновременно ком­пании США используют процесс милитаризации для ускоренного проникновения в экономику стран-союзников. Так, газета «Нью-Йорк таймс» свидетельствует, что корпо­рации США:

«начали… вкладывать в… западно-германскую военную промышленность значительные капиталы и предо­ставляют ей необходимую техническую информацию. Ши­роко распространенное убеждение, что ФРГ должна превра­титься в одного из главных продуцентов оружия, склоняет американские машиностроительные фирмы, а также компа­нии, производящие авиационное и электронное оборудо­вание, обосновываться в Западной Германии».

Одной из форм кооперации капиталов США и ФРГ в военной области было заключение лицензионных соглаше­ний. Вместе с этим американские корпорации приобретают долю участия в крупных западно-германских компаниях, занятых производством вооружения. Так, «Боинг» купил пакет акций авиационного концерна «Мессершмит Бельков-Блом» (МББ), две другие американские фирмы вложили капиталы в западно-германо-голландский концерн «ФФВ-Фоккс». Благодаря этой системе участия в авиаракетных компаниях ФРГ американские корпорации, устанавливая связи со многими западно-германскими предприятиями, получили доступ к немецкой технологии и производству электроники, выплавке стали, производству транспортных средств. Расширяются другие связи американских корпора­ций с западно-германскими предприятиями, производящи­ми вооружение. Электронные, электротехнические, машиностроительные корпорации США работают с фирмами ФРГ, выпускающими танки, суда, средства связи, электро­нику для военных целей.

Военно-промышленный комплекс США расширяет так­ же свои связи с концернами Великобритании и Японии. Набрасывая узы милитаризации на другие развитые капиталистические страны, США наряду с планами, на­правленными против социалистических стран, народноосвободительных и демократических сил, преследуют и иные цели. Милитаризация, экспортируемая из США в другие капиталистические страны, должна сильнее привя­зать последние к США, а следовательно, и сделать их послушнее. Кроме того, и это немаловажно, тяжелое бремя расходов на гонку вооружений и НИОКР в этой области частично перекладывается на союзников. Таким образом, под давлением США партнеры вынуждены увеличивать свои военные расходы, и соответственно их удельный вес в расходах НАТО повышается.

Япония, которая сейчас рассматривается США как глав­ный оплот американской политики на Дальнем Востоке и Юго-Восточной Азии, в 1981 г. выделила по бюджету на военные цели 2,2 трлн. иен, в 1982 г. — 2,6 трлн. иен. В 1984 г. эта сумма составила уже 2,9 трлн. иен, в 1985 г. — 3,1 трлн. иен. Небезынтересно, что, как сообщает «Токио симбун», львиная доля выделенных средств идет на закупку американской боевой техники . Часть средств, собранных с японских и других налогоплательщиков, инкассируется американскими монополиями. Между тем в целом военные расходы НАТО в послевоенные годы превысили 3 трлн. долл.

Колоссальные затраты на военные цели экономически и финансово ослабляют «младших партнеров», а финансовое ослабление партнеров усиливает их заинтересованность в дополнительном привлечении капитала и технологии из-за океана. Американские же монополии идут навстречу, но, разумеется, на определенных условиях. Круг замыкается, механизм экономического подчинения продолжает дей­ствовать. Вместе с тем совершенно ясно, что те компании западных стран, которые еще не подпали под американский контроль, смотрят без особого доброжелательства и на экономическую интервенцию иностранных корпораций в их странах, и на сопутствующие ей отрицательные последствия.

Общественность также проявляет вполне понятное неудо­вольствие. Это не может не оказывать давления и на Пра­вительства своих стран. Возникает и усиливается тенден­ция защититься от экономического наступления США. После второй мировой войны западно-европейские страны и Япония по мере укрепления их собственной экономики стремятся выступать не только в качестве послушных партнеров Соединенных Штатов, но и все более в качестве их соперников, сплошь и рядом переходя в контрнаступление.

Если период 50-х и первой половины 60-х годов харак­теризовался явным экономическим, а также военно-страте­гическим превосходством США над другими капиталисти­ческими государствами, то со второй половины 60-х годов ситуация начала меняться. Произошло заметное усиление позиций западно-европейского центра, а затем и Японии: страны ЕЭС стали существенно опережать США по тем­пам экономического роста в ряде отраслей. К началу 1983 г. общий объем зарубежных инвестиций Западной Европы и Японии впервые за весь послевоенный период превзошел американский уровень.

Опираясь на сложившееся новое соотношение сил, За­падная Европа стала требовать для себя новой полити­ческой роли, большего удельного веса в формировании западной внешнеэкономической стратегии. В области меж­дународной миграции капиталов это проявляется в увели­чении темпов роста на этот раз уже иностранных инве­стиций в самих Соединенных Штатах. Прямые частные иностранные инвестиции в США в 1950—1970 гг. каждые десять лет увеличивались в среднем в 2 раза, а за 1971 — 1980 гг. их объем возрос почти в 6 раз.

В результате ряд американских компаний стал попадать в зависимость от иностранных владельцев. Одним из приме­ров последствий притока западно-европейского капитала в США можно считать деятельность всемирно известного крупного концерна «Юнилевер». Англо-голландская группа «Юнилевер» приобрела в Соединенных Штатах компа­нию за 0,5 млрд. долл., что явилось одной из самых высоких цен, уплаченных западно-европейскими монополиями за американскую фирму. Основной целью этой покупки было стремление «Юнилевер» расширить свою деятельность в США. До сих пор на Северную Америку приходилось лишь 10% стоимости продаж «Юнилевер», а на Западную Ев­ропу — 70%. После поглощения «Нэшнл старч вер энд кемикл», которое произошло в форме слияния, продажи «Юнилевер» в Северной Америке, оценивающиеся в 1,5 млрд. долл. в год, увеличатся на 23%, а прибыль группы в этом регионе — на 50%. Доля Северной Америки в общих продажах «Юнилевер» возрастет больше чем на 10%. «Юнилевер» действует в США с начала текущего сто­летия, когда она взяла под контроль компанию «Ливер бразерз», специализирующуюся на выпуске моющих средств и парфюмерных товаров. В последние годы «Ливер бразерз» увеличила свою долю в продажах зубной пасты на амери­канском рынке с 5 до 25% и заняла третье место в США по производству моющих средств. Кроме того, «Юнилевер» принадлежит американская компания «Томас Дж. Липтон», являющаяся крупным производителем чая. «Нэшнл старч энд кемикл» производит в основном крахмал и химические товары. «Юнилевер» надеется, что она укрепит позиции группы на североамериканском континенте.

По данным американской печати, крупнейшие монопо­лии Западной Европы изучают в настоящее время возмож­ности новых инвестиций в ряд отраслей экономики Соеди­ненных Штатов. Среди них такие корпорации, как «Ройял датч-Шелл», «Филипс», «Юнилевер», «Бритиш петролеум». Большой интерес к новым долгосрочным капиталовло­жениям в США проявляют и японские корпорации. Обострение «торговых войн» США с Японией побуждает их к созданию собственной производственной базы в США. В последнее время иностранный капитал в США все чаще идет на создание совместных предприятий с американ­скими компаниями. Примером такого совместного пред­приятия является, в частности, строительство американ­ским автомобильным концерном «Дженерал моторс» и японской фирмой «Тоёта» завода по производству в США малолитражных автомобилей.

В конце 1985 г., впервые с 1919 г., иностранные авуары в Соединенных Штатах превысили американские капитало­вложения за границей, достигнув 1 трлн. долл. Многие экономисты забили тревогу, заявив, что превращение США в должника «бросает тень на экономическую жизнеспо­собность страны».

Взаимопроникновение американского, западно-европей­ского капиталов — ив последнее время частично япон­ского — неоднозначный, сложный процесс. США всячески стремятся использовать внешнеэкономические и политиче­ские связи для подчинения себе Западной Европы, Японии и других стран и использования их в своих интересах, в том числе в системе международных экономических отношений. Одновременно США экспортом капитала способ­ствуют ускорению развития ряда процессов в зарубежных странах, следовательно, усиливают и «субэкспансию» капи­таловложений из ряда зарубежных стран, в том числе в сами Соединенные Штаты, хотя при этом правящие круги США ревниво следят за таким развитием событий, стремясь не выпустить ситуацию из-под контроля.

Особую тревогу конгресса США вызвало положение в банковском деле, где контроль над проникновением ино­странного капитала, осуществляемый на основе закона 1978 г. «Об иностранных банках», признан явно недоста­точным. Возможные последствия от проникновения ино­странного капитала в банковское дело США были рассмот­рены на специальном заседании конгресса США в 1980 г. В результате было рекомендовано ввести мораторий на приобретение иностранцами любых американских банков, активы которых превышают 100 млн. долл., и ряд других мер.

Вместе с тем отток средств из западно-европейских стран и Японии ослабляет там местные компании и играет на руку многим базисным американским корпорациям, выступающим на европейском рынке, ослабляя их местных конкурентов. В социальном отношении этот процесс сокра­щает число рабочих мест в Западной Европе и вносит дестабилизацию во внутреннее положение этих стран. Одновременно пополнение американского рынка вследствие притока капитала из Западной Европы, Японии и других развитых стран капиталистического мира означает расши­рение финансовых возможностей олигархии США по моби­лизации дополнительных средств, усиление взаимной за­интересованности (а следовательно, и заинтересованности зарубежных инвесторов) в успешном сотрудничестве. Это, в частности, важно для американского капитала, когда речь идет о необходимости привлечь последние научные и технические достижения своих зарубежных капиталисти­ческих партнеров.

К противоречиям и противоборству между развитыми капиталистическими странами в сфере вывоза капитала, в создании зарубежных хозяйственных империй, в области научно-технического прогресса добавляются тесно связан­ные с ними торговые конфликты. Послевоенные годы характеризуются в целом бурным ростом мировой тор­говли, оборот которой составил (млрд. долл., в текущих ценах):

• 1960 г. — 266,9
• 1970 г. — 645,5
• 1980 г. — 4049,6
• 1986 г.— 4330,8

В этой динамичной обстановке торговое соперничество западных держав и Японии отнюдь не уменьшилось. Значение этих противоречий тем более велико, что основная часть внешней торговли развитых капиталистических стран приходится на их торговлю друг с другом. Так, в 1980 г. 63%, а в 1985 г. 66% капиталистического экспорта на­правлялось в развитые западные страны. Вполне понятно, что борьба в области внешней торговли жизненно важна для капиталистических держав.

В периоды ухудшения экономического положения со­перничество настолько обостряется, что между США и их младшими партнерами развязываются настоящие «торговые войны». Так, в 1982—1983 гг. американская администрация по требованию своих сталелитейных корпораций вынудила западно-европейские страны пойти на сокращение экспорта проката и труб в США. Была введена 40%-ная пошлина на импорт стали из ЕЭС и квоты на специальные стали. Разразилась «стальная война». К тому же западно-евро­пейские страны обвинили США в том, что они ввели огра­ничения на импорт из ЕЭС более чем 30 товаров, в том числе химических продуктов, обуви, одежды, телевизоров и т. д.

В канун 1987 г. американская администрация ввела новые крупные таможенные пошлины (до 200% ) на ввоз ряда западно-европейских товаров. Пресса зашумела:

«Торговая война через Атлантику!»

В ответ западно-европейские страны со своей стороны повысили тарифы на ряд американских товаров. Американ­цы, что называется, не остались в долгу и стали подготав­ливать законодательство по сокращению ввоза европейского вина. Английская газета «Файнэншл таймс» в связи с этим написала о том, что на пороге «винная война». Эти меры затрагивали крупные экспортные статьи ЕЭС на 600 млн. долл. Характеризуя создавшееся положение, не кто иной, как президент Франции Миттеран, в интервью голландскому телевидению указал, что Соединенные Штаты:

«ведут нечто вроде торговой войны, последствия которой весьма тяжело отражаются на Европе».

Еще более многозначительны были слова французского президента:

«…нельзя удовлетворяться лишь причитаниями, жалобами или просто констатациями, нужно организовываться и действовать».

Скажем прямо, критические высказывания в адрес заокеанских соперников не случайны. Они порождены в конечном итоге расхождениями в интересах между США и их зарубежными капи­талистическими партнерами. Такие противоречия носят объективный характер. Не менее важно, что эти же проти­воречия противопоставляют друг другу базовые корпорации в США их дочерним компаниям за рубежом. Тщательно создаваемая американская организационная структура на­чинает раздираться здесь и там центробежными силами. Налицо не только трудности экономической экспансии, но и слабость пространственной стратегии.

Определенных успехов добились страны Западной Ев­ропы и Японии на американском рынке. В руках их ком­паний более 1/5 рынка стали США, свыше 1/4 рынка авто­мобилей, более чем половина рынка бытовой электроники. В конечном итоге западно-европейским странам и Японии удалось несколько потеснить на мировом рынке американ­ских экспортеров. Удельный вес США в мировом экспорте стал систематически падать, снизившись до 10, а затем и до 9,7%.

Разумеется, было бы заблуждением думать, что амери­канская олигархия собирается сложа руки спокойно наблю­дать за неблагоприятным развитием событий в своих торговых связях. США жестко ведут борьбу со своими партнерами и одновременно соперниками. Если конкуренты непозволительно, по мнению американских магнатов, выры­ваются вперед, их стараются одернуть и административ­ными мерами. Когда по англо-французской совместной программе был создан сверхзвуковой самолет «Конкорд», ему в течение двух лет были запрещены посадки в аэропорту Нью-Йорка, что серьезно ограничило эксплуатацию само­лета. В свою очередь этот запрет повлиял на заказы, так как покупатели вынуждены были считаться с невозмож­ностью использовать самолет на одной из основных за­падных трасс. Пока шли переговоры, время было упущено и европейцы лишились своего выигрыша во времени, так как появились другие типы конкурирующих машин. Про­грамма «Конкорд» была свернута, а расходы по ней к тому времени уже достигли 3 млрд. долл.

Аналогичная история повторилась с самолетом-аэробу­сом западно-европейского консорциума «Аэробус индастри». Аэробусу была запрещена «из соображений без­опасности» посадка в Вашингтоне. Печать по этому поводу ехидно заметила, что аэробус позволил себе уж слишком удачно конкурировать с небезызвестной корпорацией «Боинг». Этого, впрочем, американцам показалось мало, и они обвинили западно-европейский консорциум в не­лояльной конкуренции, утверждая, что «Аэробус» получил завышенные субсидии от правительств Франции, ФРГ, Испании и Великобритании. В ответ страны «Общего рынка» сослались на то, что корпорация «Боинг» сама получает скрытые субсидии за счет программ министерства обороны США.

В результате этих и многих других торговых войн и глубинных причин, связанных с процессами в национальном хозяйстве, положение США как экспортера на мировых рынках ухудшается. США теряют свои позиции, их доля в мировом экспорте падает. В то же время ФРГ и Япония су­щественно расширили свое участие в запродажах на ми­ровых рынках, обогнав в 1986 г. Соединенные Штаты. Тем не менее в конкурентной борьбе со своими сопер­никами американский капитал имеет ряд преимуществ. В отличие от других развитых капиталистических стран США не только крупнейший экспортер готовой продукции, но и поставщик многих видов сырья, сельскохозяйственных товаров. Доля США в мировом экспорте сои достигает 85% , кормового зерна, в основном кукурузы, — 60, пше­ницы — почти 50, хлопка — более 30%. Это используется американскими монополиями в борьбе с компаниями дру­гих капиталистических стран.

Разумеется, более тесное экономическое сотрудничество западно-европейских стран и Японии с Советским Союзом могло бы компенсировать эти слабости их потенциала пу­тем совместного развития в общих интересах сырьевой базы. Поскольку этого не происходит, многие потенциаль­ные возможности не используются.

Среди западно-европейских стран, для развития внешне­ экономических связей с которыми у Советского Союза имеются крупные резервы, можно назвать Великобританию. Длительное время Великобритания была одним из круп­нейших наших зарубежных покупателей и поставщиков. Сейчас она сошла на 6—7-е место среди наших западных партнеров. Оборот советской внешней торговли с этой стра­ной, достигнув 2,2 млрд. руб. в 1984 г., снизился до 1,8 млрд. руб. в 1986 г. Определенные надежды возлагаются на дого­воренность, достигнутую во время визита М. Тэтчер в Москву в 1987 г., об увеличении торговли между двумя странами до 2,5 млрд. руб. к 1990 г. и на пятилетнюю про­грамму экономического и промышленного сотрудничества между Великобританией и СССР, принятую в 1986 г. Основным козырем США в борьбе за внешние рынки является их финансовая гегемония. Усиление межфир­менной и внутрифирменной кооперации между базовыми корпорациями в США и зависимыми от них компаниями в Западной Европе, Японии, Канаде — вот на чем зиждется торговое могущество США. Поэтому даже данные об экспорте товаров из других развитых капиталистических стран включают суммы запродаж компаний, фактически принадлежащих американским владельцам или находящих­ся под их контролем. Учет таких запродаж существенно изменил бы официальную картину. Кроме того, падение доли экспорта из США мало отразилось на высоком удельном весе этой страны в мировом импорте (17,8% в 1986 г.). Таким образом, общее участие Соединенных Штатов в мировой торговле (по обороту) сохраняется на сравнительно высоком уровне (14%).

Ослабление доллара во многом является следствием колоссаль­ного бремени внешнеэкономической и иной экспансии США (де­фициты бюджета, дефициты торгового и платежного балан­са и т. д.])
Падению доллара в «черный понедельник» — 19 октября 1987 г. и последующие дни сопутствовал разрушительный биржевой кри­зис, во время которого потери инвесторов на американских фондо­вых рынках составили 1,5 трлн. долл.
Издержки экспансии подрывают основы американской экономики.

Таковы взаимоотношения и их результаты между быв­шими союзниками и врагами в прошлом, партнерами и соперниками в настоящем.

Однако нынешнее положение весьма неустойчиво, и в 1987—1988 гг. мир является свидетелем резкого обостре­ния конкурентной борьбы между США и Японией. При этом вся система международных экономических отноше­ний еще больше дестабилизируется.