Запас денег и спрос на деньги
Процесс, посредством которого спрос и предложение приспосабливаются друг к другу, пока между ними не установится равновесие и они не совпадут, является процессом рыночной торговли. Но спрос и предложение являются лишь звеном в цепи явлений, окончание которой представляет собой это видимое проявление на рынке, тогда как другой конец цепи глубоко укоренен в человеческом разуме. Интенсивность, с которой выражают себя спрос и предложение, и, следовательно, уровень менового отношения, обеспечивающий их совпадение, зависит от субъективных предпочтений индивидов. Это верно не только для меновых отношений прямого обмена экономическими благами, не являющимися деньгами, но и для менового отношения между деньгами, с одной стороны, и товарами — с другой.
Долгое время считалось, что спрос на деньги количественно определяется объективными факторами, не зависящими от субъективных оценок. Полагали, что спрос на деньги в экономическом сообществе определяется, с одной стороны, общим количеством товаров, которые нужно оплатить в течение данного периода, и, с другой стороны, скоростью обращения денег. Рассматривая проблему таким образом, мы с самого начала имеем дело с ошибкой, впервые успешно вскрытой Менгером . Начинать со спроса в масштабах сообщества в целом неправомерно. Экономическое сообщество индивидов, являющееся единственным видом сообщества, в котором существует спрос на деньги, не является экономическим агентом. Общество предъявляет спрос на деньги только в той мере, в какой этот спрос предъявляют отдельные его члены. Спрос на деньги со стороны экономического сообщества есть не что иное, как суммарный спрос на деньги со стороны экономических агентов, образующих такое сообщество. Но именно на уровне индивидуальных экономических агентов пользоваться формулой скорость обращения невоpможно. Если мы хотим дать описание индивидуального спроса на деньги, следует начать с анализа того, что влияет на желание данного лица получать деньги и расставаться с ними.
Каждый экономический агент вынужден хранить определенный запас общих средств обмена, достаточный для покрытия возможных потребностей делового и личного характера. Потребное для этого количество средств обмена зависит от конкретных обстоятельств. На это количество влияют как привычки и индивидуальные особенности данного лица, так и общие характеристики организации общественного производства и обмена.
Но все эти объективные факторы всегда оказывают свое воздействие только в форме мотивов, которыми руководствуется индивид. Объективные факторы не в состоянии оказывать непосредственного влияния на фактическую величину спроса на деньги. Здесь, как и во всех других разделах экономической теории, решающее значение имеют только индивидуальные субъективные оценки отдельных экономических агентов. Запас покупательной способности двух индивидов, находящихся в одинаковых объективных обстоятельствах, может быть совершенно различным, если они по-разному оценивают преимущества и издержки обладания этим запасом!
Разумеется, остатки наличности, которыми владеет индивид, не состоят только и исключительно из денег. Если в торговом обороте при платежах и покупках в качестве денежных заместителей вместо денег используются обеспеченные требования на деньги, обмениваемые по первому предъявлению, то индивидуальные запасы денег полностью или частично окажутся замененными соответствующими запасами денежных заместителей. В действительности, в силу ряда причин технического характера (к примеру, вследствие потребности иметь на руках деньги разных номиналов) это может оказаться неизбежным. Это означает, что, говоря о спросе на деньги, мы должны иметь в виду и расширительный, и более узкий смысл. Спрос на деньги в широком смысле включает в себя спрос индивида и на деньги, и на денежные заместители, а спрос на деньги в узком смысле — только спрос на настоящие деньги. Спрос первого вида определяется желаниями лица, предъявляющего этот спрос. Спрос второго вида — в известной степени не зависит от индивидуальных характеристик, если не принимать во внимание таких аспектов, как упомянутый выше спрос на деньги конкретных номиналов. Если отвлечься от этого случая, то вопрос о том, большую или меньшую долю в остатках наличности какого-то лица должны составлять денежные заместители, является важным для этого лица тогда, когда у него имеется возможность приобретать денежные заместители, приносящие процент, такие как приносящие процент банкноты (что встречается весьма редко) или банковские депозиты. Во всех других случаях данная пропорция для индивида совершенно безразлична.
В основе спроса на деньги со стороны общества в целом и в основе совокупного общественного запаса денег лежат индивидуальный спрос на деньги и запас денег у индивида. Если [в обществе] денежные заместители не используются, спрос на деньги и денежный запас на уровне общества в целом представляют собой всего лишь соответствующий суммарный индивидуальный спрос и суммарный запас денег, принадлежащих отдельным лицам. Но с появлением денежных заместителей ситуация меняется. Спрос на деньги на уровне всего общества в узком смысле больше не является суммарным спросом на деньги в узком смысле отдельных лиц. Общественный спрос на деньги в широком смысле никоим образом не совпадает с суммарным индивидуальным спросом в широком смысле. Часть денежных заместителей, функционирующих как деньги и входящая в состав индивидуальных денежных запасов, «покрыта» суммами денег, хранящихся в виде «фондов погашения» в местах обмена денежных заместителей на наличность (обычно, но необязательно, в этих же местах осуществляется и эмиссия денежных заместителей). Мы будем называть денежными сертификатами такие денежные заместители, которые на сто процентов покрыты резервами в виде соответствующих денежных сумм, а фидуциарными средствами обращенияh 2 — денежные заместители, не имеющие указанного покрытия. Пригодность этой терминологии, которая предлагается нами в контексте задач, решаемых в третьей части настоящей книги, будет продемонстрирована в соответствующем разделе ниже. Эти термины нельзя считать терминами банковской практики или понимать их в юридическом смысле, — данная терминология призвана служить только и исключительно целям экономико- теоретического исследования.
Какие-то конкретные денежные заместители могут быть однозначно приписаны к той или иной из указанных групп лишь в очень редких случаях. Это можно сделать только для таких денежных заместителей, для которых полное покрытие металлом либо имеется в наличии, либо отсутствует вовсе. В отношении всех остальных денежных заместителей, т.е. таких денежных заместителей, которые частично покрыты металлом, а частично нет, может иметь место только воображаемое разделение на эти две части. Это обстоятельство не порождает никаких дополнительных трудностей. Если, к примеру, в обращении имеются банкноты, причем треть их общего количества обеспечена деньгами, а две трети — нет, то каждую такую отдельную банкноту можно считать на одну треть денежным сертификатом, а на две трети — фидуциарным средством обращения. Таким образом, очевидно, что совокупный общественный спрос на деньги в широком смысле слова не может быть суммой спроса отдельных лиц на деньги и на денежные заместители, поскольку попытка причислить к спросу на деньги и спрос на денежные сертификаты, и спрос на деньги, предназначенные для их покрытия, лежащие в банках или где-то в другом месте, повлечет за собой ошибку так называемого двойного счета, когда при подсчете суммы одно и то же количество учитывается два раза. Спрос на деньги в широком определении со стороны общества в целом есть сумма спроса со стороны отдельных экономических агентов, предъявляемого ими на деньги в собственном смысле слова, и спроса на деньги с частичным покрытием (включая деньги, лежащие в качестве покрытия). Общественный спрос в узком определении есть сумма спроса отдельных экономических агентов на деньги и денежные сертификаты (на сей раз, за исключением покрытия последних).
В этой части книги мы будем отвлекаться от факта существования фидуциарных средств обращения, предполагая, что спрос на деньги со стороны отдельных экономических агентов может быть вполне удовлетворен только деньгами и денежными сертификатами. Соответственно при этом предположении для удовлетворения совокупного спроса на деньги со стороны экономического сообщества в целом достаточно только денег в собственном смысле слова.
Спрос на деньги и его взаимосвязь с запасом денег являются исходным пунктом для теоретического объяснения колебаний объективной меновой ценности денег. Если природа спроса на деньги не понята, то любая попытка разрешения проблемы вариаций ценности денег будет обречена на неудачу. Если, вместо того чтобы начать исследование феномена спроса на деньги с отдельного индивида, пытаться объяснять его на уровне общества в целом, то выявить взаимосвязь между запасом денег и субъективными оценками отдельных лиц, т.е. установить именно то, что образует основу экономической деятельности, не удастся. С другой стороны, эта проблема легко решается, если мы приступим к ее анализу с позиций отдельных экономических агентов.
Рыночное поведение индивида в условиях, когда его запас денег превышает его спрос на деньги, очевидно и не нуждается в пространном исследовании. Тот, у кого на руках имеется больше денег, чем, как он считает, ему нужно, будет покупать — с тем, чтобы как-то распорядиться избыточным запасом денег, остающимся бесполезным до тех пор, пока он остается на руках. Если такой индивид является предпринимателем, то он, возможно, будет расширять свой бизнес. Если эта возможность для него закрыта, он может начать покупать процентные ценные бумаги или решит приобретать потребительские блага. Однако в любом случае тот факт, что данный индивид считает свои резервы покупательной способности чрезмерными, он продемонстрирует, предпринимая соответствующие действия на рынке.
Индивид, чей запас принадлежащих ему денег меньше, чем спрос на них, будет вести себя прямо противоположным образом. Если запас денег индивида снижается (при сохранении дохода или [неденежной] собственности на неизменном уровне), он начнет предпринимать шаги, направленные на то, чтобы достичь желаемого уровня резервов своей покупательной способности, осуществляя с этой целью необходимые продажи и приобретения. Нехватка денег означает, что индивид испытывает трудности, связанные с обменом на деньги товаров, имеющихся в его распоряжении. Тот, кто вынужден предлагать свои товары, хотел бы получить за них некоторое количество общих средств обмена, и только в том случае, если такой обмен будет сопровождаться слишком большими жертвами, он удовольствуется получением за свои товары каких-то иных экономических благ. Эти блага будут обладать большей обмениваемостью, чем те товары, которые у него есть, но меньшей, чем та, которой обладают общие средства обмена. При современной рыночной организации, которая характеризуется огромным разрывом в степени обмениваемости денег, с одной стороны, и всех других экономических благ — с другой, никакое благо, кроме денег, не считается общим средством обмена. Какие-то другие блага могут служить этой цели только в исключительных обстоятельствах. Таким образом, при нормальных условиях обращения каждый продавец будет согласен получить меньшее количество денег, чем то, на которое он предъявлял бы спрос в исключительных обстоятельствах, когда он старался бы уменьшить дополнительные потери при последующем обмене экономических благ, полученных им за свои товары, — ведь за эти блага можно было бы получить товары, нужные ему для потребления, с большими сложностями, чем за деньги.
Эта проблема в принципе не могла быть решена в рамках предшествующих теорий [т.е. теорий, существовавших до появления субъективной теории ценности. ], исходивших из ошибочной концепции общественного спроса на деньги. Их вклад ограничивался повторениями на разные лады утверждения о том, что увеличение запаса денег в распоряжении общества при неизменном спросе на деньги уменьшает объективную меновую ценность денег, а увеличение спроса на деньги при неизменном предложении порождает обратный эффект. Но благодаря гениальному озарению эту истину понимали уже первые теоретики, сформулировавшие количественную теорию. Никак нельзя считать достижением сведение формулы величины спроса на деньги (объем сделок деленный на скорость обращения) к ее составляющим или попытки построения совершенно точного показателя запаса денег, в рамках которых было продемонстрировано ошибочное понимание природы фидуциарных средств обращения и клиринговых сделок. До тех пор пока теоретики были не в состоянии показать, каким образом изменение соотношения между запасом денег и спросом на них затрагивает субъективные оценки, они и близко не могли подойти к решению центральной проблемы этого раздела теории денег. Решение данной задачи оказалось не по силам устаревшим теориям — они терпели крушение в решающем пункте.
Не так давно сам Визер возвысил свой голос против использования в качестве исходного пункта теории колебаний объективной ценности денег «коллективистской концепции спроса на деньги». Он заявил, что в ходе исследования ценности денег мы не изучаем совокупный спрос на деньги. Так, в наш анализ не входит спрос на деньги, предназначенные для уплаты налогов, поскольку эти платежи не влияют на ценность денег, а лишь передают покупательную способность от тех, кто уплачивает налоги, к тем, кто их получает. Аналогичным образом уплата основной суммы и процентов по ссудным сделкам, а также передача денег в порядке дарения и наследования предполагают всего лишь переход покупательной способности от одних лиц к другим, но не ее прирост или снижение. Функциональная теория ценности денег должна, в соответствии с решаемой ею задачей, иметь дело только с теми факторами, которые определяют ценность денег. Ценность денег определяется в ходе обмена. Следовательно, теория ценности денег должна принимать во внимание только то количество денег, которое участвует в процессе обмена.
Но данное возражение Визера опровергается не только тем фактом, что передача денег в порядке уплаты налогов, основных сумм займов и процентов по ним, дарения и завещания вполне подпадают под определение обмена. Мы должны отвергнуть его аргументацию, даже если примем то узкое определение обмена, которым оперирует Визер. То, что ценность (Визер, очевидно, имеет в виду объективную меновую ценность) определяется в ходе обмена, вовсе не составляет уникального свойства денег, — это верно для любых экономических благ. Поэтому для любого экономического блага верным будет утверждение, согласно которому теория ценности должна исследовать не все вообще, а только некоторое количество блага, а именно то, которое включено в процесс обмена. Но в экономической теории не существует такого понятия, как количество чего-либо, не участвующее в процессе обмена. С экономической точки зрения количества не находятся в каких бы то ни было взаимоотношениях, кроме тех, которые оказывают воздействие на оценки людей, имеющие значение для тех или иных процессов обмена.
Это верно, даже если принять узкую трактовку обмена, которой придерживается Визер. Но те, кто участвует в обменных сделках и соответственно хочет приобрести или разместить деньги, ценит денежную единицу не только за то, что ее можно использовать в других актах обмена (в узком, визеровском смысле термина), но и в связи с тем, что они нуждаются в деньгах для уплаты налогов, задолженности и процентов, дарения подарков и т.п. Они рассматривают уровень своих запасов покупательной способности с точки зрения необходимости иметь деньги наготове для осуществления всех перечисленных видов платежей, а спрос на деньги, с которым они выходят на рынок, определяется их оценками достаточности количества денег для всех их целей.
Людвиг фон Мизес «Теория денег и кредита»